Роман Кунсман - легенда петербургского джаза.

Прошло более 30 лет с тех пор как была сделана эта запись, но и сегодня у
нас мало кто приблизился к эстетическому и техническому уровню игры лидера
квартета - замечательного саксофониста, флейтиста и композитора - Романа
Кунсмана.

Он родился 7.12.41 в Куйбышеве (теперь Самара). Сразу после войны его
семья переехала в Ленинград, где вскоре и раскрылся удивительный талант.
Конечно, ему пришлось пройти по всем ухабам жизни советского джазмена (игра на
танцах в местных биг-бендах, на джемах в джаз-клубах), прежде, чем удалось
создать собственный ансамбль - «Квартет Романа Кунсмана».

« Квартет Романа Кунсмана. Музыка Телониуса Монка» - значилось на
афише концерта вашего квартета, о котором так вспоминает в своих мемуарах
Юрий Вихарев.

- Для нас самым главным, пожалуй, было то, что музыка Монка была как бы
перевалочным пунктом между традиционным бопом (какие бы формы он не
принимал: кул, прогрессив, хард-боп и т.д.) и авангардом. Мы не хотели удаляться
от джазовой традиции и играть авангард в чистом виде, но и чистый боп нас уже не
удовлетворял. Это совсем не значит, что мы его не любили. Любили, и даже очень,
слушали Паркера и Диззи, Клиффорда Брауна, Арта Блэйки, Джеки Мак Лина. Но
хотели найти что-то свое, определяющее лицо ансамбля.

И нужно сказать, что под водительством Романа вам это удалось. Взять
хотя бы его композицию «Одиночество, завоевавшую приз Союза Композиторов на
2-ом Ленинградском Джазовом фестивале 1966 года, несмотря на неудовольствие
партийных идеологов (Какое у нас может быть одиночество?!).
...После экспозиции оригинальной, необычной темы главную музыкальную идею
излагает альт, поддержанный затем импровизацией всего квартета, насыщенной
энергией протеста с врезанной остановкой для потрясающего диалога между
фортепьяно и альтом, заканчивающегося грустным смирением саксофона.,.

- Я не знаю в нашем джазе произведения сравнимого с этой короткой пьесой, -
напишет позднее В.Б.Фейертаг в своей книге «Джаз от Ленинграда до Петербурга.

Процитируем ещё одно высказывание Владимира Борисовича из этой
книги. Оно о другом участнике диалога.

- Вихарев нашел себя в квартете альт-саксофониста Романа Кунсмана, признанного
в середине шестидесятых лучшим ансамблем Ленинграда. Вихарев не был
виртуозом. Но он умело использовал свои возможности, разрабатывал ритмически
острые короткие фразы, останавливался на удачно найденных мотивах и выстраивал
из них логичные секвенции....В квартете Кунсмана к тому же раскрылся талант
Вихарева-аккомпониатора ... Юра слышал и понимал всё, что вытворял
непредсказуемый Роман Кунсман и мог «соответствовать» игре лидера то под Чарли
Роуза, то под Чарльза Ллойда, то под Эрика Долфи.

Конечно, и остальные музыканты квартета вносили свой вклад в создание

особого стиля игры ансамбля. В связи с этим мне приятно процитировать

следующие строки из воспоминаний Ю.Вихарева :

- Наиболее яркой фигурой в квартете был, конечно, Валерий Семёнович. И если
Романа считать командиром, то В. С. был его замполитом или комиссаром, как
говорили в старые времена. Мысовский - комиссар - звучит несколько
парадоксально, но, тем не менее, было именно так. На всех вас, но в особенности на
Романа Валя оказал огромное и благотворное влияние...И звук его стал полнее и
теплее, и акцентировка более точной, появилась логика в построении фразы, а уж
знаменитые Валины паузы Рома наверно, и до сих пор не забыл. Главное не
суетиться! Этот тезис В.С. стал нашим музыкальным кредо. В.С. обладал
удивительным чутьем на то, что хорошо, а что плохо, как надо, и как не надо... и
категорически заявлял.

- А вот так! И все тут...-

Мы понимали, что против такого веского аргумента не попрешь. И соглашались.

Но, как ни странно, никогда не жалели об этом...
...Труднее определять функции Э.С.Москалева. Он был музыкантом весьма
талантливым и трудолюбивым. И по совместительству - кандидатом физико-математических наук. Как разорваться и какой из этих двух "пагубных" страстей
отдать предпочтение?. Э.С. каким-то загадочным образом умудрился погрязнуть по
уши в обоих. -

От себя добавлю, что Э.С. идеально вписался в квартет и его могучий бит
был всегда существенным вкладом в общее исполнение. Его прекрасные соло,
отличавшиеся изумительным драйвом в логикой фразировки украшали наши
выступления.

На данном компакте особенно отмечу его соло в «Five Spot Blues» Монка. Без суеты,
спокойно развиваясь, контрабас неумолимым драйвом «выводит» на
импровизацию рояль Юры, соло которого с типично монковской убедительностью
подготавливает слушателя к финальному проведению темы.

Но, конечно, лицо квартета в основном определяла игра лидера.
Роман очень серьезно относился к своему творчеству, оттачивая каждую деталь. В
то же время он никогда не навязывал нам своего мнения и всегда был готов
прислушаться к нашим идеям и предложениям. Особенно отмечу его тщательную
работу над вступлениями и кодами пьес, будь то его собственные сочинения или
классика джаза. Если вступление и кода в «Dоху» Роллинза искрятся юмором (мы
все четверо тогда были молоды, и хотя атмосфера в ансамбле была сугубо
творческой, веселья и шуток было хоть отбавляй), то, скажем, вступление к «Мistу»
Гарнера пронзительно лирично, а «Одиночество» вообще начинается как бы с
похоронных колоколов...

Одно время квартет Кунсмана выступал в кафе «Белые ночи», сразу ставшим
центром притяжения любителей джаза и не только Ленинграда. Помню, как один
американец целый вечер записывал игру нашего ансамбля на миниатюрный
магнитофон, а в перерывах брал интервью у всех нас (переводил я), а через пару
месяцев Роман получил письмо от Бобби Тиммонса, который приглашал нас на
открытие его гастролей в каком-то Нью-йоркском джаз-клубе.
- С огромным удовольствием прослушал Ваш ансамбль. Вы делаете большое

дело! -писал Бобби...

Конечно, в те годы не могло быть и речи о поездке в США. Даже в Прагу и
Варшаву, куда нас приглашали официальные лица, поехать мы не смогли. Но зато мы
объехали многие города Союза, в которых были джаз-клубы.

И вот, в одном из них, а именно в Таллине в были сделаны записи, представленные
на этом CD .....Помню, как прямо с поезда, вечером, в заснеженном Таллине, мы в
зимнем пальто и чуть ли не в галошах приплелись, по-моему, пешком с контрабасом

и всеми моими барабанами, на местное TV, где нас уже с нетерпением ждали - ведь
это был прямой эфир, причём передача шла и для финских зрителей.

Где мне садиться? - спросил я звукооператора (у нас в Л-де это всегда было «важной» проблемой и, как правило, ударные записывали очень плохо).

- А как Вам удобнее - был ответ. Мы и разместились, как обычно, компактной
группой и буквально через несколько минут начали свой концерт, который сыграли
без пауз и остановок. Замечу, что этот оператор (к сожалению, не помню его имени)
был мастером своего дела. Записи оказались высокого качества. На следующий день
на «Радио Эстония» мы записали ещё несколько вещей, в том числе в нескольких
темах с нами пела Марью Куут.

Процитирую еще раз Вихарева.

— Фразировкой она напомнила мне Сару Воэн, но голос был немного выше, и она
использовала его как инструмент. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь
она играла на флейте. Она была в восторге от нашего ритма и пела с большим
воодушевлением. Одна из ее вещей - «Blue Monk», а также «Round Midnight» и
«Пеле» были записаны на одном дыхании, в режиме как бы джем-сешн. Вокруг
стояли и сидели дикторы, операторы, техники, и неизвестно как пробившиеся в
студию любители джаза, видевшие нас накануне по-местному TV. Вспоминаю
всеобщее воодушевление, аплодисменты, протянутый кем-то стакан водки....

.. .Я рад тому, что сумел сохранить эти записи, которые, надеюсь, станут доступны

любителям джаза.

Валерий Мысовский.

Если вы где-нибудь, например, в Ленинграде, услышите, что в 60-е годы
единственным ансамблем в стране. игравшем настоящий джаз, был квартет Романа Кунсмана посмотрите на говорящего с уважением, а еще лучше - с восхищением.

И не спорьте, это будет невежливо.

В этом квартете, действительно, собралось люди незаурядные. Басист Эдуард
Москалев - первый, кто усвоил тайны свинга в аккомпанементе, экстрасенс и доктор наук.
Барабанщик Валерий Мысовский, полиглот и мемуарист, теоретик ритма, первый в городе эксперт по теории и эстетике джаза.

Пианист Юрий Вихарев - бывший нахимовец, корреспондент «Даун Бита», литератор и хлебосол, в «домашнем салоне» которого перебывал,
наверное, весь джазовый свет.

Приехавший из самарской глуши и мгновенно ставший знаменитым Роман Кунсман.

АЛЕКСЕЙ БАТАШОВ
(из аннотации к неизданному альбому фирмы «Мелодия»)

Лет 30 назад автор этих строк был свидетелем следующего эпизода, который он не
забыл до сего дня. В даме Пищевой, кажется, промышленности, на улице Правды, возле ст.метро Владимирская, в городе-герое Ленинграде, проходил джазовый концерт. Зал был полон. Кажется, была поздняя весна, окажем, апрель.

На эстраде четыре человека безукоризненно играли пьесу Монка под названием «Блю Монк».

Я хочу назвать имена тех оркестрантов, потому что игра их вызвала такой
искренний восторг у молодых ленинградских зрителей, что они закрывали глаза и в тихом экстазе притоптывали стоптанными ботинками под музыкальные фразы квартета.

Имена этих людей были: Эдуард Москалев - контрабас: Валерий Мысовский -
ударные; Юрий Вихарев — фортепиано: Роман Кунсман - альт-саксофон.

Рядом сидел знаменитый ленинградский поэт — молодой человек надменного вида
(Иосиф Бродский). В одну из пауз, он, медленно повернув голову, сказал скрипучим голосом:

«Этот Кунсман играет почти также гениально, как я пишу стихи».

Марк Зайчук

«НОВОЕ РУССКОЕ СЛОВО»

25.10.1998.